У СТЕН КРЕПОСТИ*^(А14

Все дальше и дальше уходят те дни, когда у стен Кенигсберга, на его улицах и пло­щадях гремели бои, но не забудутся слав­ные подвиги советских воинов, никогда не померкнут их боевые дела. Мне пришлось участвовать в боях за город. И стоит сейчас лишь побывать в тех мес­тах, где дрались гвардейцы нашей части — у форта «Понарт» или на окраине Калинин­града в Балтийском районе, на вокзале или на месте бывшей цитадели, и в памяти до малейших подробностей возникают картины упорных боев и жестоких схваток. Стоит лишь прикоснуться к документам тех дней — и с пожелтевших страниц встают герои, прославившие себя беспримерным мужест­вом и стойкостью.

30 января 1945 года. В оперативной сводке Совинформбюро, напечатанной на первой странице дивизионной газеты, сотрудником которой я был, сообщалось, что в Восточной Пруссии в числе других населенных пунк­тов занят Альтенберг. Этим поселком с хо­ду овладели наши гвардейцы. Из Альтен­берга уже хорошо были видны серые стены кенигсбергских кварталов. Сюда, к этим сте­нам, докатилась могучая волна наступления войск 3-го Белорусского   фронта, начавших всего каких-нибудь две недели назад битву за Восточную Пруссию. На подступах к городу, укрывшись за мощными железобе­тонными укреплениями, гитлеровцы оказы­вали ожесточенное сопротивление. О том, что происходило здесь в те дни, на­поминает листовка о доблести 23 гвардей­цев.

...Недалеко от Альтенберга в кирпичном бункере обосновался наблюдательный пункт гвардейского стрелкового полка. Где-то совсем рядом, за рощицей, раздались пуле­метные очереди. Бьют орудия. Рвут землю взрывы вражеских снарядов. Командир полка подполковник Ф. Я. Малы­шев и его заместитель по политчасти под­полковник С. Н. Степченков склонились у стола над картой, освещенной огоньком стеариновой плошки.

—   Понимаете,   как   трудно   нам   было  бы раскусить этот орешек! — командир, пытли­во глядя в лицо  замполиту,  стучал указа­тельным пальцем по карте.  Взрывы снаря­дов очередного   артналета   заглушили   его слова. В плошке испуганно заметался крас­ный лепесток огня.

—   Ишь,   беснуются! — со   злостью   прогово­рил Степченков, смахивая с карты крошки осыпавшейся штукатурки.

—   Пусть теперь беснуются! — спокойно пробасил   охрипшим   голосом   Малышев и направился в угол, где на полу у неболь­ших серых коробочек сидели радисты.

—   А ну-ка, вызовите Яковлева... 

Командир полка присел на корточки,  взял микротелефонную трубку.

—   Сосна, я — Береза. Что там у вас? При­ем.

Из черного круглого наушника послышался писк радиотелеграфа и приглушенный го­лос.

—   Зашевелились — успокоим, подбросим «огурчиков»!

«Огурчиками» называли снаряды «катюш». Переговорив по рации,    командир   полка обратился ко мне с шутливым вопросом:

—   Как ты попал сюда, редактор?

Я уже знал, что для командира полка лю­бой сотрудник дивизионной газеты — редак­тор, и не удивился, что он назвал меня так, как не удивился и тому, что его заинтере­совал мой приход. Это был просто предлог к беседе. Значит, у Малышева есть «зазор» в несколько минут, и он расскажет что-ни­будь интересное. Действительно, то, что я услышал, заслуживало внимания. Преследуя врага, батальон майора В. В. Ви­ноградова вечером приблизился к огромно­му форту, носившему, как потом стало из­вестно, название «Понарт». Отступавшие гитлеровцы укрылись в бетонированных ка­зематах этого старинного сооружения, окайм­ленного широким каналом с высокими об­рывистыми берегами. Достать их было нелегко. Но гвардейцы не остановились. Старший лейтенант К. А. Рогозин и лей­тенант А. А. Леппо находились непосредст­венно в боевых порядках подразделений и руководили этим сложным боем. Под покро­вом темноты солдаты взвода, которым ко­мандовал лейтенант П. Л. Котеловский, пошли в обход вражеского укрепления. Сняв часового, автоматчики Федор Гордейчук, А. М. Макаренко и Д. А. Горбачев пробра­лись в тыл. Многие фашистские вояки, оше­ломленные дерзостью гвардейцев, прекрати­ли сопротивление и сдались в плен. Но эсэ­совцы, спрятавшись в лабиринтах подземных казематов, продолжали сопротивляться. Их участь решили подоспевшие саперы. Они взорвали главное сооружение форта. Так был захвачен один из фортов, прикры­вавших подступы к городу. Для гитлеров­цев это было полной неожиданностью. Они полагали, что заранее подготовленные ими оборонительные линии в сочетании с систе­мой мощных фортов надежно защитят их от советских войск, позволят оттянуть час сво­его разгрома.

Действительно, если бы наступающие за­мешкались и дали врагу собраться с сила­ми,— взять форт, или «раскусить этот оре­шек», как говорил Малышев, было бы не­легко.   Но   форт   был  взят,   во  вражеской обороне пробита порядочная брешь. Ее надо было расширить. Наступление продолжа­лось. Батальон капитана Н. И. Яковлева на рассвете выбил гитлеровцев еще из одного укрепления — железобетонного бункера и, неуклонно продвигаясь вперед, овладел пе­рекрестком дорог. Боевая задача была вы­полнена. Батальон получил приказ — закре­питься и оборонять захваченный рубеж. Установилось некоторое затишье. Гитлеров­цы, по-видимому, решили любой ценой вер­нуть утерянные позиции. Упорно бросались они в контратаки, но, каждый раз встречен­ные губительным огнем, откатывались на­зад. Тогда фашисты пустили на рубеж гвар­дейцев 14 тяжелых танков, которые разби­ли наши орудия прямой наводки. Гвардейцы укрылись в бункере и продолжали стойко отражать вражеский натиск, стреляя из амбразур и дверей укрепления. И хотя ба­тальон понес большие потери, никто не дрог­нул, не пал духом.

—   Будем драться до последнего,  не  отсту­пим! — решительно   сказал   комбат.   И  все, кто   находился  здесь,   жили  этим   стремле­нием.

Фашисты вновь и вновь бросались в атаки. К стенам укрепления приблизились танки и в упор ударили из орудий. Но даже бро­небойные снаряды не брали толстых железо­бетонных стен.

—   Рус, сдавайся, взорвем, — доносилось снаружи.

—   А ну-ка, Маликов, заткни ему глотку,— предложил кто-то из солдат дежурному пу­леметчику.

Тем временем сержанты В. Д. Мальцев, Г. М. Плиев, Н. К. Волоткевич, рядовые В. В. Терехов, И. И. Шатковский, А. П. Спи­ридонов совершили дерзкую вылазку из бункера и гранатами подбили танк, уничто­жили орудийный расчет. Ночью фашисты начали долбить в земляном покрытии бункера щели, чтобы заложить туда взрывчатку и взорвать укрепление. Это не поколебало стойкости гвардейцев. Ком­бат  вызвал   по   радио   огонь  артиллерии  и тяжелых реактивных минометов на распо­ложение своего осажденного гарнизона. Де­сятки залпов накрыли гитлеровцев. А вско­ре на помощь батальону пришли другие подразделения.

Важный рубеж остался в наших руках. Прочно закрепившись на нем, гвардейцы начали упорно готовиться к штурму Кенигс­берга. Днем и ночью в ближнем тылу обо­роны они учились штурмовать дома, забра­сывать гранатами узкие амбразуры дотов и окна подвалов. Днем и ночью разведчики наметанным глазом прощупывали огневые точки, изучали вражескую оборону. В начале апреля подготовка к штурму бы­ла завершена, поступил приказ о наступ­лении.

Перед боем в подразделениях состоялись митинги, партийные и комсомольские собра­ния, на которых зачитывалось и обсужда­лось обращение Военного совета фронта. Обращение Военного совета звало воинов вперед, на штурм Кенигсберга. И туманным апрельским утром с рубежа, который захва­тили и отстояли батальоны Виноградова и Яковлева, они рванулись вперед, к серым городским кварталам.

С.  С.  ГРИНЬКОВ,

майор запаса

*^(А14    Степан  Саввич  Гриньков  в  период штурма  Ке­нигсберга   был   сотрудником   дивизионной газеты.

(С)  Разработка проекта и дизайн Будаева А. В.   При использовании информации, полученной с сайта, ссылка на него обязательна.