КАПИТУЛЯЦИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК

В КЕНИГСБЕРГЕ

Шел четвертый день исторического штурма города и крепости Кенигсберг. В результате ожесточенных и непрерывных боев к вече­ру 9 апреля кольцо окружения немецко-фа­шистских войск со всех сторон еще более плотно сомкнулось и охватывало лишь центральную часть города, расположенную к северу от реки Прегель. Но в этом кольце все еще находилось несколько десятков ты­сяч войск под командованием генерала от инфантерии Ляша и его штаба.

Они несли большие потери в живой силе и технике, моральное состояние солдат и офи­церов ухудшалось с каждым часом. Связь штаба с частями была нарушена. Запасы боеприпасов и продовольствия были на ис­ходе.

Еще в середине дня 9 апреля на совместном совещании военного командования и пред­ставителей нацистского партийного руко­водства в Кенигсберге было решено продол­жать борьбу в надежде на помощь извне. Но уже во второй половине этого дня нем­цы поняли бессмысленность сопротивления. Поэтому в 16 часов 15 минут 9 апреля ге­нерал Ляш посылает полковника Гефкера с переводчиком к советскому командованию с просьбой прекратить военные действия. Эта группа прошла линию фронта на участ­ке 27-го гвардейского стрелкового полка и в сопровождении полковых разведчиков была доставлена в штаб 11-й гвардейской стрел­ковой дивизии. Командир дивизии генерал Н. Г. Цыганов немедленно доложил об этом командующему 11-й гвардейской армией ге­нералу К. Н. Галицкому и Маршалу Совет­ского Союза А. М. Василевскому. Командо­вание решило послать парламентера, чтобы предложить немцам ультиматум и взять в плен генерала Ляша и его штаб. Выполнение этого задания было поручено группе офицеров, в которую, кроме меня, начальника штаба дивизии, входили помощ­ник начальника штаба артиллерии капитан А. Е. Федорко и переводчик — инструктор политотдела дивизии капитан В. М. Шпи­тальник.

Трудным был путь. Улицы города загро­мождены баррикадами, различной боевой техникой и трупами. Пробирались в темно­те, под артиллерийским обстрелом. Примерно в 21 час 9 апреля мы прибыли в немецкий штаб, который находился на бывшей Университетской площади и пред­ставлял собой подземный железобетонный командный пункт крепости, оборудованный всем необходимым для жизни и руководст­ва войсками. Рядом были и другие железобетонные убежища для подразделений охра­ны и обслуживания.

Придя в немецкий штаб, я предъявил уль­тиматум сначала его начальнику полковни­ку фон Зускенду, а несколькими минутами позже и генералу Ляшу. Несколько поду­мав, Ляш сказал, что согласен на прекра­щение сопротивления. Правда, при этом он заявил, что решился на этот шаг, чтобы из­бежать бесцельной гибели ста тысяч мир­ных жителей, оставшихся в осажденном го­роде. На мой вопрос, почему он об этом не подумал до начала штурма, он не нашел другого ответа, как сослаться на то, что выполнял приказ фюрера, лично назначив­шего его комендантом крепости. Совершен­но ясно, что не забота о мирном населении, а реальная угроза полного уничтожения не­мецко-фашистских войск, в том числе и самого Ляша с его штабом, вынудила капи­тулировать. Достаточно сравнить два заяв­ления Ляша, чтобы понять истинную при­чину капитуляции.

4 апреля Ляш в обращении по радио к вой­скам гарнизона и населению Кенигсберга говорил:

«Для того чтобы рассчитывать на какой-ли­бо успех штурма, русские должны будут стянуть огромное количество войск, штур­мовой техники и артиллерии. Слава богу, они практически не в состоянии этого сде­лать».

А вот заявление Ляша поздно вечером 9 апреля:

«Это невероятно! Сверхъестественно. Мы оглохли и ослепли от вашего огня. Мы чуть не сошли с ума. Такого никто не выдер­жит...»

После того как Ляш заявил о согласии пре­кратить сопротивление, нам надо было ре­шить целый ряд вопросов, связанных с практическим осуществлением капитуляции: определить порядок сдачи немецких войск в плен и что делать с их оружием, как опо­вестить те немецкие части, с которыми не было связи, как сохранить жизнь немецкому командованию и другие. Нацисты-фана­тики из числа СС и местного партийного руководства еще настаивали на продолже­нии боевых действий и угрожали расстре­лом тем, кто капитулирует. Во время пере­говоров в убежище Ляша пытался прорвать­ся партийный чиновник Фидлер — начальник одного из отделов управления гаулейтера Восточной Пруссии Коха — с группой фа­шистов, чтобы перестрелять парламентеров и тех, кто капитулирует. Охрана Ляша от­теснила нацистов, и мы смогли продолжать работу.

Для того чтобы капитуляция проходила ор­ганизованно и без вспышек боя, мы потре­бовали от Ляша написать письменный при­каз войскам крепости о прекращении сопротивления. Приказ этот был написан и не­медленно разослан.

Некоторые немецкие командиры частей за­прашивали по телефону, что им делать дальше: воевать или складывать оружие? Мы тут же давали им указания прекращать сопротивление, не дожидаясь письменного приказа, складывать оружие, сдаваться в плен.

Когда все вопросы, связанные с капитуля­цией немцев, были разрешены на месте, командующий войсками генерал от инфан­терии Ляш, начальник штаба полковник фон Зускенд-Швенди, около десятка других от­ветственных офицеров немецкого штаба бы­ли пленены и поздно вечером доставлены в штаб нашей дивизии.

П.   Г.   ЯНОВСКИЙ*^(А15  

генерал-майор

*^(А15  Петр Григорьевич Яновский в период штурма Кенигсберга был начальником штаба 11-й гвар­дейской стрелковой дивизии.

(С)  Разработка проекта и дизайн Будаева А. В.   При использовании информации, полученной с сайта, ссылка на него обязательна.